Красноярск, 18.02.2012. Круглый стол "Эколого-экономические аспекты инвестиционных проектов развития Восточной Сибири (на примере Нижнего Приангарья)".
ПРАКТИКА ОК "РУСАЛ" ПО ОЦЕНКЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ПО ВЫВОДУ ОБЪЕКТОВ ИЗ ЭКСПЛУАТАЦИИ И ВОССТАНОВЛЕНИЮ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ. Ребрик Иван Иванович (директор департамента экологии и охраны труда компании "РУСАЛ").
Стенограмма выступления на круглом столе
То, что произошло сегодня по БЭМО, по «Богучанке», это вопросы, действительно, системной неувязки законодательной базы в России. Потому как ОВОС — она так и называется: оценка воздействия на окружающую среду намечающейся инвестиционной деятельности. Я думаю, вы не приведете примера проекта чисто РУСАЛовского, где бы не была выполнена ОВОС и не прошли бы публичные обсуждения. Однако в увязке с «РусГидро» это произошло.
Сам по себе Богучанский алюминиевый завод ОВОС имеет, публичные слушания имеет, и мы тоже не раз об это спотыкались, потому что получаются какие-то разрозненные отдельные проекты, и когда делается ОВОС, эти проекты не видят друг друга, не видят совокупного негативного воздействия. Отсюда и показатели со стороны, экологические, в том числе, мероприятия компенсаторные, они не рассматриваются либо неадекватны фактическому воздействию будущему негативному.
Поэтому мне хотелось бы сказать просто, как практику, каким образом этот механизм с точки зрения промышленного эколога надо запускать. Мне кажется, что пока не будет осознания у бизнеса, что вопросы экологии в настоящее время — это, собственно, вопрос сохранения бизнеса, дальше это дело не продвинется.
Коротко: РУСАЛ — это 40 предприятий в 19 странах, поэтому нормативная и законодательная база везде разная, и нам с 2006 года удается выстраивать внутренние регламенты и процедуры в компании, ориентируясь на лучшие международные практики. В части обязательств я хотел бы сразу сказать, что перед выходом на IPO мы провели очень тщательные аудиты, оценили свои экологические обязательства в виде существующих планов природоохранных программ, утвержденных территориями. Они оцениваются с учетом вероятности наступления до 2017 года в 1,4 миллиарда долларов.
Я буду говорить о практиках по выводу объектов из эксплуатации и восстановлению окружающей среды. В частности, мы такие свои обязательства оценили по нарушенным землям в 190 миллионов долларов до 2050 года и в 30 миллионов долларов — по объектам размещения отходов.
Регламентные процедуры, внутри прописанные, утверждены приказом в 2008 году. Они устанавливают единые подходы и требования к восстановлению нарушенных земель, выводу объектов из эксплуатации. Это требования Международной финансовой корпорации и Всемирного банка, поэтому, когда мы в 2006 году формулировали впервые цели своей экологической стратегии, формулировали экологическую политику, мы обратились за лучшими практиками и стали формулировать, что есть что, с тем, чтобы ввести это в финансовую модель развития компании.
Очень важно здесь, для того чтобы вы понимали, и я очень благодарен и обращусь к высказыванию Ольги Петровны Бурматовой о том, что очень важен механизм реализации и, собственно, финансирования. Дело в том, что сегодня ситуация следующая: протестные настроения достаточно высокие в обществе, внутри бизнеса есть некое непонимание, как это реализовать и просто нет желания этим заниматься. Но сегодня я вижу во многих компаниях изменение такой ситуации. Что касается «Русала»: я сегодня делаю специально эту презентацию, вы ее увидите — это некое руководство к реализации. Кто захочет — берите, там прописано, как это делать, как строить внутри компании регламенты и процедуры с тем, чтобы вводить стоимость выполнения экологических обязательств в финансовую модель развития компании, закладывая деньги на реализацию этих обязательств.
Поэтому очень важно распределить внутри компании (и это сделано в «Русале») функции и полномочия. У руководства компании основная задача все же обеспечение финансирования мероприятий по планированию и реализации, по закрытию объектов и восстановлению нарушенных земель. Такие практики есть, то международные практики.
До 2050 года горизонт планирования. В сегодняшних ценах, в нашем понимании, оцениваем все затраты, необходимые для рекультивации нарушенных земель, связанных с разработками, и с полной рекультивацией под зеленую поляну полигонов промышленных отходов. Эти деньги заложены в финансовую модель, они аудируются сторонними организациями, являются открытой публичной отчетностью.
Вот эти планы закрытия производств, они разрабатываются на каждом из предприятий, и это задача, собственно, моя — курировать это направление (именно как инженерная задача).
Одновременно оценка величины резерва, который резервируется из прибыли предприятий на отдельном счете, является предметом международной отчетности компании.
Я не могу долго говорить о структуре этой работы, но я хочу просто и доступно ее представить, потому как любой проект, вновь проектируемый, он не может рассматриваться и приниматься к рассмотрению — это наше понимание в компании — без процедуры работ, поскольку это риски и потери для бизнеса. Вспомним проект по кремнию в Абакане — недостаточно учтенные экологические и социальные аспекты и привели, собственно, к его закрытию. Я знаю, что подобные проекты разрабатываются сегодня на Горно-химическом комбинате: разговаривал вчера в ходе презентации этих проектов с разработчиками, готов делиться с ними и дальше своими наработками, наработками компании, потому как дело это общее — оценка воздействия на окружающую среду. Но еще раз говорю, что с 2006 года мы отрабатывали и с Всемирным банком (при его помощи), и с «Эколайном», Хотулевой Мариной, руководство по стратегической экологической оценке.
К сожалению, в России положительная практика по стратегическому экологическому планированию есть только в Томской области. И мне кажется, что надо формировать законодательную инициативу. Если это возможно сделать от края, этим, наверное, стоит заниматься. И выходить с изменением градостроительного кодекса и закона об экологической экспертизе, о чем мы умалчиваем, потому что до 2007 года требование о проведении ОВОС было обязательным, сейчас оно становится необязательным, оно отменено, собственно, как процедура, а рассматриваются на передачу на главную государственную экспертизу только выводы и рекомендации ОВОС. А собственно сама экспертиза была прописана в законе… подготовлено постановление под экологическую экспертизу. Поэтому с такой инициативой изменения градостроительного кодекса и закона об экологической экспертизе, о внесении на обязательную экологическую экспертизу всех проектов по градации федерального закона о промышленной безопасности мы выходим от Законодательного собрания Красноярского края — я депутат этого Собрания последнего созыва. Думаю, это будет правильно.
Но это не единственное условие, потому что позиция государства должна заключаться в интересе в сбалансированном развитии территории. И на мой взгляд, то, что произошло по БЭМО — я еще раз хотел бы сказать то, о чем Вы писали на сайте на своем, Алексей, что отдельные проекты, которые не видят друг друга, — беда не только Приангарья. Эта беда — отсутствие политической воли и понимания в том числе в МПР [Министерство природных ресурсов], как в государственном органе, который должен регулировать эти отношения.
Но сегодня хотелось бы вернуться к предмету презентации. Хочу сказать, что требования к объектам рекультивации, к определениям того, что такое земли, когда они потребуют восстановления нарушенного почвенного покрова и сколько это будет стоить, кто это должен делать, как пишутся планы закрытия и рекультивации, требования к организации внутренних работ расписаны внутренними регламентами компании. Думаю, нет нужды сейчас все это детально рассказывать для широкой общественности.
Но хотелось бы еще раз подчеркнуть, что я намеренно сделал данную презентацию как руководство, потому что я хотел бы, чтобы в родном Красноярье у всех в руках были лучшие практики, которые наработаны: и у общественности, и у промышленников. Поэтому прошу вас распространять эту презентацию, отдавать в руки, скажем так, вашим оппонентам на сегодня — и промышленникам, и тем руководителям проектов, которые начинают разрабатываться. Потому что, действительно, только объективный взгляд на стоимость — именно на финансовую стоимость экологических аспектов и экологических обязательств позволит инвестору видеть и правильно оценивать риски и выстраивать свою стратегию и тактику развития бизнеса в регионе, и любой инвестор будет заинтересован в первую очередь в устойчивом развитии данного региона. Мне кажется, что аспекты такой работы, они полезны будут всем.
У презентации есть приложение — конкретные рекомендации по разработке плана. Готов давать комментарии, контакты есть в презентации.
Спасибо.
