Красноярск, 28.11.2011. Круглый стол «Инвестиционные проекты Нижнего Приангарья: путь к инновационной или сырьевой модели развития?»
Выступление Ольги Петровны Бурматовой, кандидата экономических наук, доцента Института экономики и организации промышленного производства СО РАН.
Презентация к докладу
Стенограмма выступления на круглом столе
Уважаемые коллеги! Мое выступление будет более определенным, чем у предыдущих ораторов. В каком-то смысле у нас есть большая связь с предыдущим докладом.
Я хотела бы начать с того, что когда мы рассматриваем Нижнее Приангарье через призму реализуемого проекта по комплексному развитию, бросается в глаза, что, во-первых, на первом этапе регион получает развитие преимущественно по сырьевому сценарию, а во-вторых, концентрация производства в его пределах крайне неравномерна. На карте обозначена территория Нижнего Приангарья, но речь фактически идет только о регионах 4 и 5 (это, соответственно, Богучанский и Кодинский).
Если посмотреть на первый этап проекта развития Нижнего Приангарья, хорошо видно, что все концентрируется в районе Богучан. Далее до 2020 года появляется кое-что в Кодинске, какие-то элементы в Мотыгино. Ну и в связи с освоением ресурсов нефти и газа объекты и инфраструктура проходят по этому региону. То есть, вести речь о сбалансированном территориальном развитии всего региона не приходится.
Хорошо это или плохо? Скорее всего, так и должно быть в таком регионе, как Нижнее Приангарье.
Чем еще можно привлечь инвестиции в этот отдаленный, слаборазвитый район? Кончено тем, чего нет в других, более благоприятных регионах, а это классический набор факторов: сырье, энергия и инфраструктура. На мой взгляд, большой плюс первоначального освоения данного региона — это создание разнообразных объектов инфраструктуры.
Безусловно, на первом этапе регион получает сырьевой характер развития. Я думаю, это по определению так и должно быть, и отрасли минерально-сырьевого комплекса будут базовыми отраслями его экономики. Представляется наиболее важным вопрос о том, как пойдет развитие данной территории в более отдаленной перспективе. Останется ли оно преимущественно сырьевым, ограничиваясь лишь первыми этажами энергопроизводственных циклов или акценты будут делаться не только на так называемом комплексном развитии территории по принципу «ГЭС — алюминиевый завод» или «лес — ЦБК», но и на диверсификацию хозяйства в целом, создавая предпосылки для долгосрочного устойчивого развития.
Здесь я хотела бы напомнить об известном: устойчивое развитие понимается, как системное единство живой природы, экономики и человека. В основе концепции устойчивого развития лежит предпосылка о сохранении и приумножении трех потенциалов: природного, технического и человеческого. Соответственно, устойчивое развитие предполагает одновременное повышение технического уровня производства, здоровья людей и сохранение должного качества природной среды, необходимого для удовлетворения потребностей настоящего и будущего поколений.
Отталкиваясь от всего сказанного, хотелось бы посмотреть на развитие Нижнего Приангарья с позиции воздействия будущих и строящихся в настоящее время объектов на окружающую природную среду. Хотелось бы выделить несколько наиболее острых, на мой взгляд, проблем. Первая — это территориальная концентрация производства в отдельных промышленных узлах и на основных объектах. О промышленных узлах речь уже шла, поэтому я позволю себе здесь сократиться. Перейду сразу к объектам. Строящиеся и предполагаемые в регионе предприятия имеют крупные и даже уникальные мощности, что обуславливает, с одной стороны, увеличение масштабов экологических последствий их функционирования и усложнение решения проблем обезвреживания отходов. С другой стороны, эти объекты, как правило, оказывают разнообразное воздействие на природную среду: поверхностные и подземные воды, атмосферу, почву и т.д. Также они отличаются токсичностью ингредиентов, содержащихся в выбросах и сбросах.
Возьмем Богучанский алюминиевый завод (мощность — 600 тысяч тонн в год) и Богучанский целлюлозно-бумажный комбинат (мощность — 720 тысяч тонн в год). По нашим расчетам оптимальный размер единичных мощностей ЦБК в районе Нижнего Приангарья в целях сохранения заданного количества водных объектов не должен превышать 290 тысяч тонн в год, а алюминиевого завода (по критериям, конечно, атмосферы) — 250 тысяч тонн в год. Это соответствует и мировой практике: предельная мощность алюминиевых заводов в мире 200-250 тысяч тонн, причем большие заводы по 250 тысяч тонн многие страны сегодня закрывают. Средняя мощность алюминиевых заводов в мире приближается к 190 тыс. тонн, целлюлозно-бумажных комбинатов — максимум 250-300 тысяч.
Часто остается в тени проблема, связанная с тем, что для уникальных объектов нужна и уникальная система обезвреживания отходов. То есть, если вы собираетесь купить передовую технологию за рубежом, то купить систему очистки, соответствующую планируемым мощностям, вы не сможете — их просто не существует. Если они разрабатываются в нашей стране, то они разрабатываются впервые, не всегда имеется необходимая отработка в опытно-промышленных условиях, поэтому надежность и эффективность таких систем, как показывает практика, невысока.
Хотелось бы еще добавить, что существует экспоненциальная зависимость между степенью очистки загрязненных выбросов и затратами. До определенного уровня затраты вполне целесообразны. Начиная с 85 (для некоторых производств — с 95) процентов, затраты уходят в бесконечность. Поэтому при высоких мощностях увеличение КПД очистки выше определенного уровня делает производство экономически нерентабельным. Именно поэтому в развитых странах начался отказ от больших мощностей для вредных производств.
Кстати, здесь в табличке приведены данные о том, сколько российские компании тратят на экологию, и мы видим, что «Русал» — основной игрок в Нижнем Приангарье — на последнем месте, хотя по вредности воздействия на окружающую среду он на уровне с «Норникелем» — я бы так его определила место. «Русал» в настоящее время проводит обширную программу по модернизации, и я посмотрела все эти программы. Оказалось, что модернизация, как правило, приводит к увеличению мощностей — вот эти результаты. Мощности Красноярского и Братского алюминиевых заводов выросли с 800 тысяч тонн практически до миллиона. Иркутского с 200 с небольшим тысяч тонн до 460, Новокузнецкого — с примерно той же величины до 315 тысяч (но думаю, там просто места нет, куда его пристраивать). Саянский тоже был 400, стал 530. Хакасский молодой еще, у него это первая очередь. Соответственно, выбросы КрАЗом бензапирена в 290 раз превышают допустимую норму — это данные открытой статистики.
Если мы обратимся к алюминиевым заводам «Русала» в европейской части страны, мы видим Волгоградский — 160 тысяч, Богословский, ну, на Урале — 190, 134 и на Северо-Западе три завода мощностью 179. В сумме они составляют 659. Но это старые заводы, Волховский строился вообще еще по плану ГОЭЛРО, до них еще не добрались: как только начнут реконструировать, будет рост мощностей.
В то же время приведенная здесь табличка показывает, что города, в которых размещены объекты «Русала», входят в приоритетный список городов с наибольшим уровнем загрязнения атмосферного воздуха.
Вторая проблема — это производственная структура хозяйства с точки зрения экологической совместимости различных объектов. Речь идет об эффектах синергизма и аддитивности. Проблема это наименее изученная и, как правило, игнорируемая при принятии хозяйственных решений. В то же время, взаимодействие загрязнений, поступающих в окружающую среду от разных объектов, расположенных в одном месте, может привести к нежелательным последствиям для здоровья людей, прежде всего, состояния природных комплексов и других реципиентов.
Вот некоторые примеры таких сочетаний. Атмосферный воздух: нежелательно сочетание алюминиевого завода и целлюлозно-бумажного в одном месте. Алюминиевый завод выбрасывает много фтористых соединений, целлюлозно-бумажный — метилмеркаптана. Эти два вещества обладают эффектом синергизма. Этим же эффектом обладают и диоксид серы и хлор, тоже содержащиеся в выбросах данных предприятий.
То есть, мы наблюдаем здесь картину, при которой Богучаны могут превратиться во второй Братск. Братск с экологических позиций высветил, как минимум, две проблемы:
1) Недопустимость создания таких супермощностей как у БрАЗа и Братского ЦБК. Соответственно, у ЛПК мощность 1200 тысяч, у БрАЗа, как я уже сказала, мощность под миллион.
2) И их экологическая несовместимость.
В окрестностях Братска интенсивно гибнут хвойные леса, Братск занимает первое место в России по заболеваемости раком среди детей.
Вот здесь приведена карта. Это алюминиевый завод, это ЦБК. Заводы, к тому же, были очень неудачно размещены: роза ветров такая, что ветры дуют на центральную часть Братска. Вот в этой части жить практически невозможно.
Вот данные из доклада о состоянии окружающей среды в Российской Федерации. Показаны источники загрязнения, почти половина — это алюминиевый завод.
Причем, надо обратить внимание на то, что в Братске, по существу, всего два завода, которые воздействуют на окружающую среду: алюминиевый и целлюлозо-бумажный. Именно здесь можно было бы учесть ошибки, которые были сделаны, разместив два таких гиганта такого профиля.
Есть и другие неприятные по экологическим соображениям сочетания производств. Я здесь выделила те, которые могут повториться в Нижнем Приангарье. Например, металлургические предприятия: алюминиевый, в перспективе — свинцово-цинковый и также рассматриваемый в некоторых планах ферросплавный заводы, а также их сочетания с химическим производством, ЦБК и электростанциями на угле. Здесь хлористый водород, прежде всего, и сернистый ангидрид приводят к образованию новых соединений, вызывающих гибель леса, особенно — хвойных пород.
Также неблагоприятны сочетания в одном узле химических, металлургических и целлюлозно-бумажных заводов по критерию выброса углеводородов и окислов азота. Их взаимодействие приводит к образованию высокоактивных мутагенов.
Что касается водоемов, то тоже есть такие сочетания, нежелательные для размещения в одном месте. Это предприятия цветной металлургии (опять же, нас интересует прежде всего алюминиевый завод) и предприятия химической промышленности. Здесь речь идет о присутствии в сточных водах ионов меди и свинца, также характеризующихся эффектом синергизма.
Эффектом аддитивного взаимодействия обладают сточные воды ЦБК и других лесных производств. Не буду сейчас вдаваться в эти подробности, поскольку время ограничено.
Пройдусь по другим проблемам.
Мы приходим в новый регион, с чего надо начинать? Вообще-то, какова его специфика? Специфика местных условий с точки зрения формирования экологической ситуации.
Нижнее Приангарье с этих позиций крайне неблагоприятно. Здесь очень высокий потенциал загрязнения атмосферы, низкие самоочищающие способности поверхностных вод, причем, уже при очень высоком фоновом загрязнении водной среды, особенно в районе богучанского и кодинского ареалов.
Следующая проблема: Богучанская ГЭС и потребители электроэнергии. Безусловно, Богучанская ГЭС — энергетическое ядро будущего региона. Но возникает вопрос: а достаточно ли будет продукции этой станции для всех желающих — тех, кто уже сюда тем или иным образом забил колышек или собирается? При мощности в 3000 мегаватт и выработке 17,6 млрд кВт-часов в год с учетом коэффициента использования установленной мощности станция будет вырабатывать порядка десяти миллиардов. Потребность алюминиевого завода той мощности, которая здесь намечается, 9,8 млрд киловатт-часов. То есть, ГЭС будет надежно работать только на алюминиевый завод. У остальных потребителей в маловодные годы могут быть проблемы. То есть, говорить о том, что есть резервы для других потребителей, включая возможную продажу в Китай, вряд ли есть основания.
Плюс еще не надо забывать, что строится алюминиевый завод в Тайшете. Пусть его там закрывали на какое-то время, но в 2011 году снова начали строить. На какой электроэнергии он будет работать? ЛЭП к нему строят от Богучанской станции. А он более 10 миллиардов киловатт электроэнергии потребует. Кроме того, нужно будет сырье и тому, и другому заводу. С этой целью планируется увеличение мощности Ачинского глиноземного. Сейчас он 1 миллион тонн, предполагается сделать 1,6 миллиона.
Вытекающие из этого последствия (в ходе дискуссии их можно будет обсудить): либо на этом развитие Нижнего Приангарья заканчивается, либо необходимо сокращение мощности алюминиевого завода (например, до 240 тысяч тонн) — это еще одна причина отказа от больших мощностей в Нижнем Приангарье. Либо это послужит аргументом «РусГидро» для строительства новых ГЭС на Ангаре, например Мотыгинской. Правда, есть еще один вариант — начать строить здесь тепловые электростанции: на газе, на угле (можно возить уголь с КАТЭКа, например).
Мне представляется, что наиболее вероятен третий вариант, связанный со строительством новых ГЭС. Это прекрасно вписывается в планы «РусГидро». Вот схема, взятая с сайта «РусГидро». Здесь показано, какие ГЭС в ближайшей перспективе — до 2030 года — на Ангаре могут возникнуть: Богучанская, Выдумская (то есть, Мотыгинская ее теперь называют), ГЭС на реке Косая Шивера и Стрелковская.
Кроме того, сегодня звучали Нижнебогучанская, Нижнеангарская… Либо это повторение? Да, это одно и то же. Теперь такая тенденция — давать новые имена.
И еще несколько слов. Если идет Мотыгинская ГЭС, Мотыгинский узел идет, тогда повторится вся куча проблем, с которыми мы столкнулись в других регионах. В том числе, в Богучанах они связаны с водохранилищем, с превращением Ангары в Волгу. Сегодня некоторые выступающие говорили: «я приехал оттуда, а я — оттуда». А я только что из Волгограда и могу сказать, что Волга представляет собой печальное зрелище. Не хотелось бы такую красивую реку, как Ангара, превращать просто в элемент технического ландшафта, совершенно не нужный людям — в Волге люди не купаются.
Кроме того, никто не считал ущерб природным комплексам, среде обитания людей, ущерб здоровью, экономический ущерб.
И последнее — экологический ущерб. Если сравнивать с другими странами, у нас тут конь не валялся. Нигде в мире не принимается проект без оценки экологического ущерба. Поэтому нужно в Нижнем Приангарье оценить накопленный ущерб (а он уже есть) и разработать меры по его ликвидации, оценить экологические риски, оценить экологический ущерб и по отдельным проектам и в целом разработать мероприятия по его предупреждению.
Прежде всего, конечно, речь идет о гидроэнергостроительстве, предприятиях цветной металлургии и целлюлозно-бумажном производстве.
Вывод: формирование экологической ситуации в Нижнем Приангарье определяется единством взаимодействия трех групп факторов. Это специфические природно-климатические условия региона, это воздействие гидроузлов на реках Ангара и Енисей (мы не можем Ангару без Енисея рассматривать) и возможный вклад в нарушение природной среды создаваемыми и намечаемыми производствами. С учетом всего, о чем я говорила.
Спасибо за внимание.
