В Енисейском районе Красноярского края намечается строительство лесохимического комплекса (ЛХК) «Ангара Пейпа» (Angara Paper). Этот инвестпроект уже получил в правительстве РФ статус приоритетного в области освоения лесов. Воплощать в жизнь его будет специально созданное для этого в 2006 году ОАО «Ангара Пейпа» совместно со шведской мпанией Sodra Group — третьим в мире производителем хвойной беленой целлюлозы, объединяющим более 50 тысяч частных лесовладельцев Южной Швеции.
Генеральный директор компании «Ангара Пейпа» Михаил Азанов на днях в очередной раз приезжал в Красноярск. После совещания по развитию лесной промышленности в регионе, которое проводил губернатор Лев Кузнецов, Михаил Валентинович дал эксклюзивное интервь орреспонденту «».
— Условно лесную отрасль можно поделить на три части, — начал Азанов разговор с ликбеза, — лесозаготовительная (торговля круглым лесом), деревоперерабатывающая (механическая переработка) и химическая переработка древесины (здесь наиболее высокая степень переработки и высокая добавленная стоимость). Наш проект относится к химической, но включает все степени переработки, которые могут быть в лесной отрасли. Конечным продуктом изначально планировалось производство целлюлозы. Когда проект получал в Правительстве России статус приоритетного, чиновники сказали: «Целлюлоза — полуфабрикат, нельзя на этом останавливаться; если претендуете на приоритетность, уеичивайте глубину переработки и производите, например, бумагу или картон». Поэтому после проведения соответствующих исследований и консультаций мы внесли дополнения в проект, выбрав конечным продуктом мелованный картон. Это упаковка высшего качества (духи, сигареты). В России мелованный картон никто не производит, его весь импортируют.
Получается, целлюлоза отошла на второй план?
Ее производство остается одной из главных задач. Есть две группы целлюлоз — длинноволокнистая и коротковолокнистая. Первая производится из хвойной древесины, которая произрастает в основном в холодных северных регионах. А для производства коротковолокнистой целлюлозы сырьевых баз по всему миру много. Сегодня широкое развитие в мировой практике получили специальные лесные плантации в теплых регионах (например, Южной Америке) по выращиванию быстрорастущих пород, скажем, эвкалипта. Наша сырьевая база позволяет производить в основном длинноволокнистую целлюлозу.
Во что проект трансформировался в итоге?
В числе ъетов 1-й пуской ре проекта будет лесопильный завод с глубокой механической переработкой древесины, совмещенный с производством древесных пеллет — экологически чистого топлива, которое в странах Запада очень популярно не только для отопления домов, но и для производства электричества.
Далее — целлюлозное производство. Мы будем производить два вида: хвойную беленую и растворимую целлюлозу «текстильного» типа из березы. Последний вариант — это совершенно новый продукт для России, в нашей стране он не производится. Он стал для нас удачной находкой. Два с половиной года мы тщательно подбирали сырьевую базу. В арендованном лесном участке 33 % составляют березы. Ранее считалось, что енисейская береза малопригодна для чего-либо, кроме энергетических целей. Но когда мы совместно со специалистами Исследовательского центра Sodra Group в Гетеборге провели пробные опытно-промышленные варки целлюлозы из древесины разных пород, отобранных в лесосырьевой базе нашего проекта по специальной методике, оказалось, что именно береза из енисейской группы районов очень подходит для изготовления высококачественной растворимой целлюлозы. То, что м включили производство такого продукта в проект, существенно улучшило его основные инвестиционные параметры. Производственная себестоимость растворимой целлюлозы практически такая же (на 10-15 % выше), что и у хвойной, а вот рыночная цена в полтора раза выше.
Насколько будет востребован на рынке новый продукт?
В мире за последние пару лет производство растворимой целлюлозы возросло в два раза: из-за взрыва цен на хлопковое волокно вспомнили о целлюлозном волокне (в частности, о вискозе). Спектр применения растворимой целюлозы очень широк, например, военная и космическая промышленность потребляют значительные объемы. Из нее делают многие привычные вещи, например, фильтры сигарет. Продукт очень востребованный.
Хвойня целлюлоза — бирже оар, оры не имеет проблем со сбытом. Сейчас Канада и США являются лидерами в производстве хвойной целлюлозы, но каждый год закрываются по три-четыре канадских завода. Большинство из них построены очень давно. Лес тогда в Канаде рубили хищнически, практически не занимаясь его восстановлением, уповая на так называемое «естесвеное восстановление». В результате вокруг таких заводов в экономически достижимой зоне осталось мало древесины и ее приходится возить издалека. Себестоимость значительной части канадской целлюлозы стала практически неконкурентоспособна на мировом рынке и более чем вдвое выше себестоимости нашего будущего продукта.
По качеству целлюлоза ЛХК не будет уступать канадской?
Скорее наоборот. Ведь мы будем производить ее по самой современной технологии, а в Канаде заводы построены 30-40 лет назад, методы соответствущие, ощности каждого завода небольшие. Когда такие заводы закрываются, место на мировом рынке освобождается. Только за счет закрытия канадских заводов каждый год с рынка уходит полмиллиона тонн целлюлозы. А больше где строить заводы? Мест с хвойной сырьевой базой подходящего размера и породного состава в мире практически не осталось.
После подписания в Стокгольме торгового соглашения с Sodra Group одному из руководителей компании Sodra был задан вопрос: почему вы решили строить в России? Он ответил: «Больше негде. Енисейская группа районов — это еинствнное в России и в мире место, где экономически целесообразно строить завод такой мощности по производству хвойной беленой целлюлозы». Здесь сходятся все требования к месту размещения современного целлюлозного производства оптимальной мощности приблизительно 1 млн. тонн в год: достаточность лесосырьевой базы по размеру и породному составу произрастающей древесины, основные транспортно-логистические требования. А также имеется опытная рабочая сила: рядом Лесосибирск, где развито лесопиление, лесозаготовка.
Хватит л в йоне электроэнерг для предрития?
Целлюлозный завод — сам по себе электростанция. Когда варится целлюлоза, образуется черный щелок. Он выпаривается. Органическое вещество, остающиеся после испарения воды, — это топливо. Оно сжигается на энергетическом комплексе, при этом образуется гигантское количество тепла и электричества. Предприятие само себя обеспечивает электроэнергией, и еще лишняя остается. Только при производстве хвойной беленой целлюлозы на нашем заводе будет отдаваться более 50 мегаватт электричества на сторону, притом, что само преприятие будет потреблять порядка 100-120 мегаватт. Сейчас в проект включено производство растворимой целлюлозы, а это означает, что «излишков» электричества будет еще больше.
Мы рассчитываем, что сможем экспортировать за пределы завода минимум 80 мегаватт электричества. Все предприятия Лесосибирска потребляют, наверное, 50-70 мегаватт, плюс 30 мегаватт — город. В Енисейской группе районов энергия в дефиците: сюда идет ограниченное количество электролиний, и они все перегружены. Ближайшие генерирующие станции находятся за 300-400 км, новые линии строть очень дорого и создание новых производств постоянно откладывается. А мы будем, фактически за счет сжигания отходов основного производства, генерировать электричество и продавать его в общую сеть. Это позволит существенно снизить уровень дефицита мощности электроэнергии в регионе и даст толчок для реализации перспективных проектов в других отраслях экономики региона.
Как скоро планируете приступить к строительству комплекса?
Мы подошли к рубежу инженерного проектирования, которое стоит очень дорого — стольо же, сколько современный, поставленный под ключ лесопильный завод. В силу того, что объект гигантский, его инженерный проект стоит больше 100 млн. долларов. Проект частный, и наши акционеры очень строго смотрят, куда и на что мы тратим деньги. Это первое.
Очень важен и второй момент: исполнителей такого инженерного проекта не то что в России — в мире мало. Мы оринтруем на такую форму как EPC-контракт (строительство под ключ с оплатой после пуска). Пока мы нашли только двух возможных исполнителей, с которыми этим летом провели интенсивные переговоры, и ожидаем сейчас от них оферту с предложением условий, на которых они согласны построить завод. Понимаете, это огромный штучный объект. Это даже не ГЭС, которых строится много, и потому структур, которые могут участвовать в этом процессе, тоже много. Например, последний целлюлозный завод в Европе был пущен в 2004 году, в России — в 1974-м.
Вы говорите «когда»? Мы в процессе. Ситуация в этом штучном объекте такая нестандартная, что гарантировать сроки выполнения с точностью до конкретной даты нельзя. Мы не могли предсказать, сколько времени потрбуется на обследование 3,5 млн. га леса, чтобы выяснить, на что он годится. Заявляя проект, мы указали ориентировочные цифры в идеальном плане, если у нас все есть: финансирование, специалисты, проектные организации, точные исходные данные по лесной базе, по инфраструктуре и пр. Когда приступили к реализации, выяснилось, что точных данных по лесной базе нет: какой лес растет? Надо было все заново делать: проводить исследования, искать для этого специалистов, которых в России нет. На ранних стадиях жизненного цикла таких гигантских проектов к соблюдению дат нужно походить абсолютно без шаблонов, очень гибко, не по-бухгалтерски и не «по-пацански».
Проект должен и будет развиваться строго по правилам. В проектной науке существует определенная методология, как должен жить проект, какие стадии проходить. Каждая предыдущая стадия, особенно на ранних этапах жизненного цикла, может и должна вносить серьезные уточнения и коррективы в содержание и сроки реализации всех последующих стадий. Ошибка на ранних этапах может обернуться катастрофическими убытками в будущем и даже поставить под угрозу сам фак успешной реализации. Поэтому мы вместе с нашим Стратегическим партнером Sodra Group действуем очень тщательно и методично, может быть в ущерб заявленным ранее срокам, но, как говорят на Руси, «поспешишь, людей насмешишь».
Что получит после реализации проекта Красноярский край, кроме новых рабочих мест и налогов?
Во-первых, проект вовлечет в экономически выгодный оборот более 3,5 млн. га старых темнохвойных лесов с преобладанием пихты, которые считались малопривлекательными. С каждого гектара лесных земель будет сниматься больш денег. Во-вторых, группа крупнейших в России лесопильных заводов наконец-то получит экономически выгодный и, главное, стимулирующий их дальнейшую модернизацию и развитие, способ утилизации отходов лесопиления и лесозаготовок. В-третьих, Енисейская группа районов Красноярского края получит дополнительную экологически чистую энергетику для развития других перспективных производств.
В работе над проектом радует то, что у нас абсолютное понимание и взаимодействие с районными, краевыми властями и губернатором. Все мы четко понимае, что для егиона проект стратегически важен, поскольку полностью меняет содержание и результаты лесной экономики в Енисейской группе районов.
